История одного «предательства». Бомбардировщик посадили в районе Анапы

В юбилейный год 75-летия окончания Великой Отечественной войны появилось много фильмов, документальных передач, книг и статей об этих тяжелых годах нашей истории. Однако до сих пор остаётся немало мифов, которые живут в умах людей и которым продолжают верить. Одним из таких спорных фактов является мнение о том, что все советские солдаты, которые попали в фашистский плен, подлежали аресту или расстрелу. О том, где кроется правда, расскажут страницы рассекреченного дела советского лётчика Н. Васильева.
Николай Ксенофонтович Васильев родился в 1918 году в селе Шейбылак Марийской АССР. Перед войной работал в радиоузле в Йошкар-Оле, потом учился авиационному делу в военном летном училище.
На фронте — с первых дней войны. В 1942 г. награжден орденами Красной звезды и Отечественной войны. Но в его биографии было и обидное пятно — 1 месяц и 2 дня немецкого плена. Именно столько летчик находился в плену – с 13 июня по 25 июля 1943 года. Много или мало в условиях войны?

Пожелтевшие от времени страницы рассекреченного дела летчика Васильева погружают нас в годы Великой Отечественной. История дела начинается ровно через два года после начала войны. 22 июня 1943 года советские лётчики вели бомбардировку аэродрома Сталино (сегодня это недействующий аэропорт Донецка). Экипаж — командир лейтенант Васильев, штурман Бороздин, стрелок-радист Смелянцев, воздушный стрелок Оберемок, пилот Таранухин. После выполнения задания бомбардировщик возвращался обратно на свой аэродром. Однако после получасового полёта отказал левый мотор. Не выпуская шасси, приземлились в районе Анапы. Дальше строки из пояснений второго пилота:
«Сразу же командир скомандовал по пулеметам, затем вышли из самолета. Садились во 2-м часу ночи. Спрашивал командир штурмана еще в воздухе, где находимся. Он ответил: — Как будто на нашей территории. Затем мы втроем: я, радист и стрелок пошли в разведку, прошли километра 2, ничего не могли обнаружить. Возвращаясь к самолету, спросили, где штурман. Командир ответил, что штурман ушел по направлению на восток. Ничего больше не сказал. Командир хотел его застрелить, но не решился. С того времени штурмана не стало и мы не видели. Я снял часы с самолета, и ожидали в нем до рассвета. На рассвете самолет обстреляли с пулеметов и винтовок. Васильев скомандовал – от самолета бегом, и мы отбежали с километр, все решили в плен не сдаваться. Радист и стрелок согласились пойти в разведку. Договорились, что они дадут 2 выстрела, если их заметят, а сами залегли втроем под кучкой подсолнуха. Местность была открыта. Расстояние было около 500 метров от нас до землянок – видно было, какая расположена немецкая часть.
Минут через 10 услышали два выстрела пистолета и беспорядочную стрельбу. Затем сразу же в нашем направлении двинулись человек 15 вооруженных автоматами и винтовками немцев.
Васильев сказал: «Давай спрячем документы». Я снял орден Красного знамени, гвардейский значок и достал документы: кандидатскую карточку, справку о награждении, вещевую и красноармейскую книжку. Завернул все перечисленные документы в платочек и положил под подсолнухи. Васильев также положил свои документы. Мы залегли в 20 метрах друг от друга. Немцы приближались, давая одиночные выстрелы. Я услышал два выстрела – это дал Васильев из пистолета, и его забрали. Я слышал только вопросы, которые ему задавали на русском языке. Спросили звание. Он сказал «лейтенант», должность – «командир корабля».
Когда стемнело, я полез к документам. Документов не оказалось. Я думаю — ошибся. Там было 15 кучек, если не больше. Перевернул все подсолнухи, но документов не оказалось. На том месте оставался лежать Васильев, где прятали документы. Точно убедившись, я оттуда ушел предварительно раздевшись. Шел пять суток на Крымскую. Предварительно узнал у тетки одной на огороде, как пройти на Крымскую. Всего я пробыл 7 суток на временно оккупированной территории немцами.
29 июня перешел линию фронта в районе Планинской. Был в штабе армии одной пехотной части, затем прошел в Краснодаре проверку при 205-м лагере НКВД, и 24 сентября 1943 г. был освобожден и направлен в отдел кадров 4-й воздушной армии, затем в Пашковскую, затем откомандировали в свой полк».
В отличие от своих товарищей, командиру экипажа лейтенанту Васильеву не удалось избежать плена. Он пытался отстреливаться из пистолета, но его скрутили и привезли в немецкий штаб, где стали допрашивать и агитировать пойти на сотрудничество. Немцы говорили, что русские никогда не были победителями и в этот раз тоже не смогут победить. Летчик ответил, что тогда немцы, наверное, плохо знают историю и от сотрудничества отказался. На этом допрос в этот день закончился. Продолжился он на следующее утро. Летчика опять обрабатывали, рассказывая, что у Советов кончается бензин, летать советским самолетам будет не на чем и немцы победят. Требовали назвать место расположения аэродрома, количество самолетов, имена командиров. Летчик отвечал, что самолетов очень много – и советских и американских. Через месяц пребывания в плену лейтенанту Васильеву удалось бежать и добраться до партизан, а потом вернуться в действующую армию.
Известно, что советских солдат и офицеров, которые освободились из немецкого плена, на Родине тёплый прием не ждал. Их ждали многочисленные проверки. По официальным данным, свыше 200 тысяч советских военнопленных после возвращения на Родину были осуждены за сотрудничество с врагом. Васильев также проходил проверки, но ему повезло. После допросов Николая допустили «до неба». Возможно, помогло то, что его товарищи, сумевшие уйти от фашистов под Анапой и прибившиеся к партизанам, дали показания о том, что он отстреливался. Они же показали, что немцы обыскивали территорию и нашли документы экипажа. Потому и знали, что перед ними офицер-летчик.
После войны, в 1946 г., у Васильева в биографии появилось еще одно темное пятно. Военным трибуналом 18-й воздушной армии он был осужден к трем годам лишения свободы. Причина, как он описал в своей автобиографии – «телесные повреждения, нанесенные из личного оружия произвольным выстрелом гражданину Польской республики». Видимо, что-то лишнее сказал поляк боевому советскому офицеру… Наказание он отбыл полностью. Звания и наград летчика не лишили. После отбытия срока Н. Васильев работал диспетчером на оборонном заводе заводе электроприборов у себя дома, в Марийской АССР.
Так что доверие, оказанное побывавшему в плену офицеру, было не напрасным. Представляете, сколько пользы стране и вреда врагу он принес как летчик за прошедшие после плена месяцы? На его счету участие в самых кровопролитных сражениях: за Сталинград и Ленинград. За четыре года он совершил более 250 боевых вылетов. За успешное выполнение заданий Николай Васильев, кроме орденов Красной звезды и Отечественной войны, полученных еще до плена, был удостоен других высоких наград. В 1944 г. награжден орденом Ленина, в 1945-м – орденом Красного знамени, медалями. Кроме того, он получил 6 благодарностей Верховного главнокомандующего И. Сталина.

Валерий Ролдугин. Газета «Черномока», Анапа